Дядюшкин сон: история с «Лебединым озером»

One of the great names in contemporary American cinema is that of a bold New York cinematographer.
admin
ВАДИМ ГАЕВСКИЙ об истории великого балета и о том, почему он оказался противником нового спектакля Михайловского театра
Above: The Color Wheel
ВАДИМ ГАЕВСКИЙ об истории великого балета и о том, почему он оказался противником нового спектакля Михайловского театра

Вернувшись из отпуска, я стал читать летние газеты и узнал, какое недовольство у заметной части балетной критики вызвало неприсуждение «Золотой маски» «Лебединому озеру» Михайловского театра и какой образцовый спектакль представил зрителям Михаил Мессерер, перенесший на питерскую сцену московскую редакцию этого балета, когда-то — а именно в 1937 году — осуществленную Асафом Мессерером, родным дядей Михаила.

В ежегодной анкете уважаемой газеты «Культура» я прочитал, что неприсуждение «Золотой маски» явилось «результатом мелкой интриги», а сама работа Михаила Мессерера была названа «выдающейся». Несколько раньше газета «Московские новости» отдала полполосы, — или, иначе, полстраницы, что очень много, — для развернутого интервью с Михаилом Мессерером, посвященного этому же спектаклю. Поскольку организатором «мелкой интриги» был, по-видимому, я, дважды выступавший на обсуждении этой премии и, более того, протестовавший против самого включения «Лебединого озера» Михайловского театра в список номинантов, хочу рассказать о своих мотивах (которых не скрывал от самого Михаила Мессерера) и о печальной судьбе великого балета.

«Лебединое озеро» при жизни Чайковского было поставлено в Большом театре, в Москве, в феврале 1877 года бездарным чешским балетмейстером Юлиусом Рейзингером, не понявшим, какая партитура попала ему в руки. Он исходил не из музыки, а из либретто, то есть мыслил по старинке, и так же по старинке группировал танцовщиков и характеризовал главных персонажей. Московские беды «Лебединого озера» начались с этого дня и не окончились еще и сегодня. Затем, ровно семнадцать лет спустя, в феврале 1894 года, петербургский балетмейстер Лев Иванов, под сильнейшим впечатлением от неожиданной смерти Чайковского, поставил лебединую картину (теперь — вторую картину), совершив гениальный прорыв в истории так называемого «белого» и, шире, вообще классического балета. Он нарисовал хореографический портрет Белого Лебедя, положив начало новому балетному мифу — мифу о Лебеде. Он создал хореографическую партию лебединого кордебалета, единственную в своем роде по драматизму и музыкальности, он, наконец, придал хореографии новую образность и новые смыслы. Год спустя выздоровевший после тяжелой болезни Мариус Петипа вернулся к работе, взял театр в свои руки и, совместно с Ивановым, сохранив вторую картину, поставил четырехактный балет, введя туда контрастный образ Черного лебедя (чего не было у Чайковского — ни в либретто, ни в партитуре) и сочинив тоже поразительный бело-черный последний акт из белого и черного кордебалета. Эта каноническая версия существовала на сцене Мариинки — с перерывом на несколько лет — более полувека, пока за нее не взялся главный балетмейстер Константин Сергеев, и его изувеченная редакция существует и поныне. Но в 1958 году знаменитый балетмейстер Федор Лопухов, создатель балетной труппы Михайловского театра, восстановил «Лебединое озеро» в том виде, в каком балет был поставлен, и эта каноническая версия шла, исчезала, вновь восстанавливалась, теряла свою аутентичность, свою первоначальную чистоту. И первое, что должен был сделать москвич Михаил Мессерер, назначенный руководить петербургской — лопуховской — балетной труппой, это, конечно, возродить оригинал — и в память о Льве Иванове и Мариусе Петипа, и в память о Федоре Лопухове. Вместо этого он решил почтить память своего дядюшки Асафа Михайловича Мессерера.

Теперь возвратимся в Москву. Здесь тоже всю дорогу пытались подправить Иванова и Петипа, научить их «правильному балету». Первым начал это делать сначала в 1912-м, потом в 1920 году Александр Горский, фанатик драмбалета, но «чистый» человек, как некоторые едва ли не самые опасные фанатики. Его не устраивала слишком сложная и казавшаяся абстрактной хореография Иванова и Петипа; его совсем не устраивал так называемый «белый балет» (белых танцовщиц картины «Теней» из балета Петипа «Баядерка» он, например, одел в цветные индусские сари); он не понимал ни роли кордебалета, ни значения музыки в современном классическом балете. И потому в своей редакции лебединой картины он отредактировал так называемое «белое адажио» — высшее, до сих пор не превзойденное достижение Льва Иванова и всей петербургской школы. «Белое адажио» строится как сложный диалог балерины, танцующей с партнером, и кордебалета. Своя партия и у героини-Лебедя и у кордебалета лебедей; из этого контрапункта и рождается целое, возникает композиция, рождается высокий художественный образ. Горскому, однако, все это было ни к чему, для него главное — драматический диалог Одетты и Принца, и вся кордебалетная история у него искажена, роль кордебалета сводится к примитивному аккомпанементу. Этот вариант сохранен и в последующей редакции Асафа Мессерера.

Его, ученика Горского, тоже не волновало хореографическое мышление петербургской школы. И он тоже и здесь, в «Лебедином озере», и в последующей работе над «Спящей красавицей» Чайковского — Петипа (совместно с М. Габовичем) мог безжалостно упрощать бессмертные композиции оригинала. Но в случае «Лебединого озера» он поднял руку и на своего учителя, Горского, заново поставив четвертый акт балета. И вовсе не потому, что был слишком плохим учеником, а потому что был слишком хорошим верноподданным и много чего боялся. «Лебединое озеро» в редакции Асафа Мессерера было, как уже говорилось, поставлено в 1937 году, в год «Большого террора» и спустя год после двойного посещения Сталиным музыкального театра — сначала оперы «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича, а затем балета «Светлый ручей» того же Шостаковича и балетмейстера Лопухова. Сразу же в «Правде» появились две разгромные и неподписанные статьи «Сумбур вместо музыки», «Балетная фальшь». Балет был снят с репертуара, балетмейстер изгнан из Большого театра, труппой овладел страх. И тогда-то возникла идея показать «Лебединое озеро» в таком виде, чтобы ничто не раздражало хозяина. За дело взялся Асаф Мессерер, решивший переставить трагический финал и превративший последнюю картину в слащавую идиллию — в расчете на сентиментальные вкусы Главного зрителя. 

Страх, тем не менее, был большим, но пронесло, спектакль понравился, и я ясно представляю себе, какие сны в эти дни снились балетмейстеру, рисковавшему своей карьерой. Подобные сны, как позднее выяснилось, снились очень многим. Ему звонит телефон или его приглашают в левую боковую ложу (там, за занавесом, обычно прятался боявшийся покушений Сталин). А потом — восторженные рецензии (они таки появились), потом ордена, потом премия (Сталинская премия, еще не существовавшая, была получена спустя три года). А потом — чем черт не шутит — еще и «Золотая маска»…

Все было сделано, чтобы это произошло. «Лебединое озеро» Горского, Иванова, Петипа, Мессерера в редакции Мессерера-младшего было внесено в список номинантов, хотя фактически та же редакция шла сначала в театре Н. Касаткиной и В. Василева, а потом и в «Кремлевском балете» и, по иронии судьбы, была показана в тот же вечер, когда на сцене театра им. Станиславского и Немировича-Данченко жюри (с моим участием) смотрело «Лебединое» Михаила Мессерера. 

Я действительно протестовал против включения спектакля Михайловского театра в список номинантов и против его высокой оценки. И, наверное, более всего меня поразило в этой истории, как вкусы продвинутой части нашей балетной критики совпали со вкусами Главного балетомана страны советов.​
Above: Fake It So Real
2
Konstantin Magazeyshchikov

PREVIOUS FEATURES

Notebook is a daily, international film publication. Our mission is to guide film lovers searching, lost or adrift in an overwhelming sea of content. We offer text, images, sounds and video as critical maps, passways and illuminations to the worlds of contemporary and classic film. Notebook is a MUBI publication.

Contact

If you're interested in contributing to Notebook send us a sample of your work. For all other enquiries, contact Daniel Kasman.