"Привидения" Генрик Ибсен
Режиссер-постановщик - Николай Скорик
Художник-постановщик - Борис Мессерер
Премьера - 19 ноября 1999 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 2 часа 40 минут.
На обложке
программки "Привидений" красуется надпись: "Основатели театра -
К.С.Станиславский и Вл.И.Немирович-Данченко". Подобное напоминание,
вероятно, вызвано ностальгией по временам вековой давности, поскольку к
некогда созданному Художественному театру нынешний МХАТ имени Чехова
имеет до обидного отдаленное отношение. Впрочем, постановка ибсеновских
"Привидений" о некоторой связи между эпохами все же свидетельствует: в
1905 году пьеса ставилась художественниками, но сошла с репертуара
после 13 представлений. Утверждать, что новое прочтение ожидает более
долгая и счастливая судьба, не возьмемся.
Программка
нынешней постановки обещает "вариации на тему Генрика Ибсена", но (что
нередко случается в современном театре) забывает указать авторство
перевода знаменитой норвежской пьесы.
В спектакле заняты артисты с "именами": Анастасия Вознесенская, Андрей Мягков, Евгений Киндинов, Андрей Панин.
Ибсеновская мысль
о противостоянии лживой и гнилостной среды (с ее атмосферой
развращенности) внешне благополучного дома Альвингов тяге молодого
поколения к жизнерадостности и свету в спектакле Скорика не
прочитывается вовсе. Наличествует лишь суетливость и мелочность да
пафос и морализаторство старших (фру Альвинг и пастор Мандерс).
Что же до
главного героя, то единственная режиссерская мысль, последовательно
проведенная через весь спектакль, состоит в том, что наследственная
болезнь, коренящаяся в Освальде, видна окружающим с первых мгновений
встречи с ним (далее - везде и во всем). По ходу действия болезнь, без
сомнения, прогрессирует. Подробности физиологии совершенно заслоняют
собой не менее значимое: Освальд когда-то был художником, жизнелюбцем,
натурой увлекающейся и свободной. Все два с лишним часа перед нами -
подточенное болезнью, избалованное великовозрастное существо,
изъясняющееся с режущим слух акцентом (еще бы - столько лет провел за
границей!) И только.
За окнами
выстроенной Мессерером величественной залы в полном соответствии с
ремарками Ибсена ни на миг не прекращается дождь (вплоть да развязки,
когда окончательно расставшийся с разумом Освальд пролепечет свою
просьбу о солнце).
Ибсеновская суровость, страстная и сдержанная одновременно, как и трагизм пьесы, в спектакле безнадежно отсутствуют.
