"Амфитрион" Ж.-Б. Мольер, перевод Валерия Брюсова
Режиссер-постановщик - Владимир Мирзоев
Сценография и костюмы Павла Каплевича
Премьера - 4 февраля 1998 года
Спектакль идет с одним антрактом, продолжительность - 2 часа 50 минут
Проведя лет пять в
далекой Канаде, режиссер Мирзоев некоторое время тому назад вернулся в
Москву, которую с тех пор регулярно и старательно эпатирует своими
сценическими измышлениями. Подручный материал (поначалу это был Гоголь,
затем наши современники Казанцев и Угаров, теперь вот Мольер) для
режиссера не существенен: драматурги ему не союзники, не противники -
имена на афише. Зато почти всегда при нем устойчивая компания
артистов-соратников: Максим Суханов, Юлия Рутберг, Владимир Симонов (на
этот раз к ним примкнул еще и Сергей Маковецкий), верный художник Павел
Каплевич и надежный арсенал трюков.
Ситуация, в которой
оказываются герои "Амфитриона", определяется театром как "забавная"
(первое слово краткого пересказа программкой содержания спектакля). Не
поучительная, не трагикомическая - забавная. Впрочем, подобное
мироощущение не сегодня обретено Мирзоевым; ерничанье давно стало его
визитной карточкой. Из спектакля в спектакль (и из театра в театр, где
ставит Мирзоев) переваливаются капризно-издевательские интонации
артистов, их импровизации-"отсебятины", эротика, неизменно принимающая
облик похоти. Таков художественный почерк режиссера-изобретателя.
Эпитет "изобретательный"
- не насмешка. В наличии фантазии Мирзоеву, как и Каплевичу, не
откажешь. Декорации интригующи, а мастерски поставленный свет делает их
порой просто загляденьем. Высящаяся у белоснежной ограды амфитрионова
дома стеклянная башня-ракета устремлена туда, где обитают божества, те
самые Юпитер и Меркурий, забавы и наслаждения ради принявшие облик
смертных. На фоне меняющего цвет неба качаются причудливые
облачка-рыбки всевозможных оттенков. Красиво необыкновенно. Явление
отталкивающе-ничтожных людей и богов безвозвратно разламывает это
диковинное зрелище.
Остается добавить, что
главная мысль мольеровской пьесы овеществлена самым примитивным и
лобовым способом. Повсюду на сцене развешены детские лопатки,
оканчивающиеся подобием человеческой ладони. Беря их в обе руки, боги
порой сжимают ими головы непослушных смертных, направляя взгляд и
движения: судьба человеческая вершится в заоблачных высях, люди не
властны в своих поступках... Не правда ли, забавно?
